Она дышала с ним в унисон. 25 лет брака, 4 детей, общий бизнес. И вдруг все развалилось. Седина в бороду — бес в ребро. Она сначала терпела, надеялась, что перебесится, чувствовала страшное одиночество, которое с детства было у нее внутри, а тут стало фактическим. Она пришла ко мне, когда муж уже практически ушел, уже даже не тосковала, так устала от его похождений. Но сходила с ума от одиночества фактического, потому что совершенно не привыкла быть одна, всю жизнь в браке. Мы работали не над действиями, а над чувствами. Она сказала: про чувства я все понимаю, ты мне скажи — делай раз, делай два. Но довольно быстро мы пришли к чувствам и отрабатывали их, по одному. Злость, ревность, отчаяние, боль, тоска — и каждый раз приходили к тому же самому одиночеству. Ее это пугало, она думала, что все дело в том, что нет мужчины. Надо найти мужчину и все будет нормально, но на самом деле, никакого мужчину она не хотела. Она держалась за свое одиночество и абсолютно его не осознавала. Твердила — мне просто нужен мужчина. Я ее вела к этому ощущению — я совершенно одна. Я понимала, что пока она не окунется в этот океан своего неизбывного одиночества, пока не осознает, что это то, что есть, и с этим надо жить, ничего не получится. Когда она, наконец, к этому пришла, то вцепилась в меня мертвой хваткой: "ты меня не бросишь, ты меня не оставишь?, ""ты одна меня понимаешь". Это бывает часто — я становлюсь тем человеком, на котором отрабатывают способность к близости. Мы долго работали. Пока она не поверила группе, что я ее не брошу. Стала в свое одиночество неизбывное окунаться, как ребенок, который знает, что мама его поймает и лезет на горку. И поплыла, как в океане. Теперь она говорила — мне хорошо, я себя люблю, я такая классная, мне спокойно. Конечно, не обходилось и без воплей: я старею, я всегда буду одна. Но вопли эти уже потеряли консистентность, стали совсем не страшными. У нее появилось множество увлечений — танцы, шахматы и даже летное дело. Там она и встретила своего любимого, который был тоже страшно одинок.